«Победоносная защита Сталинграда является одним из подвигов, о которых история всегда будет рассказывать с величайшим благоговением…» (Томас Манн): 80-летие победы в Сталинградской битве
«Железный ветер бил им в лицо, а они все шли вперед,
и снова чувство суеверного страха охватывало противника:
люди ли шли в атаку? Смертны ли они?!»
Василий Гроссман
Сегодня это город Волгоград. Современный, красивый. С великолепной набережной, театрами, освещенными улицами и чудесными новостройками город. И для меня было странно , что на каждой улице, на каждом перекрестке я вижу памятники истории о Великой Отечественной войне. В самом центе Волгограда – Мамаев Курган и на нем скульптура «Родина-мать зовет», которую видно с любого уголка города. И как только я оказались на Мамаевом Кургане, я поняла, почему Волгоград-это город-герой. Все пронизано памятью о Сталинградской битве – самой ожесточённой и кровопролитной в истории человечества.
И когда мы вошли в Зал Воинской Славы с низким потолком и серыми бетонными стенами, напоминающими вход в блиндаж , я поняла, как нам необходима память о погибших за Родину. Я сразу подумала о своем отце, который сегодня сражается с нацистами , последователями фашистов. Мой отец продолжает дело наших прадедов, сражаясь с нацистами, он освобождает мир от фашистской идеологии.
Мне посчастливилось познакомиться с героем – фронтовиком Михаилом Калинкиным. И вот что он рассказал.
….Тихо… Так тихо, что я слышу стук собственного сердца. Почему мама не плачет? Глаза… Сколько боли в ее глазах! Лицо ее стало мраморным… Никто не плачет… Ни мама, ни сестренка, ни я, ни соседи… Тишина, наполненная болью, царит в комнате… Пришла в дом беда-похоронка…
Мама бросила в топку последние дровишки, которые когда-то были буфетом, и тут, в очередной раз, раздался пронизывающий звук сирены, которая оповещала о том, что на литейном закончилась смена. Нам с мамой надо собираться на завод. Мне не хотелось никуда уходить из дома от растопленной печки. Горящие буфетные доски напоминали мне о бабушкиных пирогах, конфетах, о мирной жизни. Как же хочется есть… Именно в этот момент я решил бежать на фронт. Я должен отомстить фрицам за отца, за деда, за дядю Яшу, за всех, кто погиб на фронте, за мое отнятое детство, за сестренку, которая забыла вкус тех самых бабушкиных пирогов, за весь наш народ!
На улице мороз. Мы с мамой идем молча, время от времени оба покачивая головами. На самом деле мы говорим , но каждый о своем, про себя. Дойдя до проходной завода, мама остановилась, наклонилась ко мне , поцеловала в лоб и как-то по-особенному посмотрела на меня, словно поняла мои мысли. Потом полезла в карман фуфайки, достала из него что-то очень маленькое и положила мне в руку. «Спрячь и береги его. Это отцовский». Поцеловала меня еще раз и пошла в цех. Разжав ладонь, я увидел маленький крестик. Сердце забилось так, что мне казалось, оно сейчас выскочит из груди. «Это отцовский», – слова мамы повторил я. Это все, что осталось мне от моего отца на память. Мое решение бежать на фронт укрепилось.
Но мне не пришлось бежать… Фронт сам пришел в наш город. 17 июля 1942 года . Двести дней и ночей мы, десяти-двенадцатилетние ребятишки, мальчишки и девчонки, стояли бок о бок с бойцами Красной Армии насмерть с оружием в руках, сражаясь за наш город, за нашу Родину.
Было ли страшно? Конечно! Особенно страшно было в первом бою. Три отряда, сформировали за ночь в литейных цехах. Нам выдали: кому автоматы, кому винтовки, а кому только гранаты… Получив оружие, заняли оборону в районе поселка Спартановка. Настроение у всех боевое. Единодушно решено драться до последнего, но город врагу не сдать. Окопы рыть времени не было. Укрылись в развалинах. И вдруг над нами фашистские самолеты. Ну, мы в них из винтовок давай полить…
…Я не сразу узнал о гибели мамы. Она выносила раненого с поля боя, там и погибла, закрыв собой солдата…
Оставались последние метры заводской территории, отделявшие врага от заветного берега Волги. Мы прорвались в горящие цеха и вели бой с танками. Соорудили баррикады из трупов фашистов. В это день я вспомнил об отцовском крестике и впервые в жизни перекрестился. И вот тогда не больше пятидесяти раненых, обгоревших, объединились и заняли оборону по самой кромке волжской кручи. Под обрывом, у Волги, я и был ранен в ногу. Мне помогла наша русская смекалка. Я приложил автомат к ране и портянкой привязал его к ноге. Боли не чувствовал, но ползком передвигаться мог. Ведь у меня было еще пять гранат … Сто вторую высоту мы отстояли! Фашистские вояки хотели увидеть Волгу: Красная Армия дала им эту возможность! Да, сначала я шел в бой и мстил фрицам. Но потом я понял, что мы сражались и погибали за то, чтобы фашистская нечисть была уничтожена на всей земле! Кто был на войне, то знает цену миру.
Слезы текли у девяностолетнего фронтовика. Он оправдывался: мол, это слезы радости. Но выцветшие глаза и смущенная улыбка говорили о его скорби.
Мир, мирное небо над головой – это сегодня не простые слова. Они наполнены болью и страданием наших людей из Донбасса , Запорожья , Херсона, Луганска. Это люди, которые не предали память о погибших наших предках во имя мира на Земле . Это люди, которые помнят о Сталинградской битве, Курской дуге, блокаду Ленинграда, детские концлагеря… Мы обязаны помнить о цене, которую заплатил наш народ за освобождение мира от фашизма, от геноцида. И я горжусь, что принадлежу народу, который ценит свободу человека выше всего.
